* * *
Жизнь – она многолика,
Ветры со всех сторон;
Ну-ка её обвини-ка,
Только себе урон.
Рушат базальт волны,
Рухнет гранит - волнолом.
Мы не своей волей,
Волею Бога живём.
* * *
Розовый шарик
Лёгкий такой.
Ветер ему
Не предложит покой.
Захочет – поднимет
До облаков,
И унесёт его далеко.
Ветер подарит
Ему синеву.
Бросит затем
Не жалея в траву.
Жёсткой травинкой
Шарик проткнут…
Так вот кончается
Жизненный путь.
* * *
Рассуждать дано, поверьте,
Нам с рождения до смерти.
Жизни по краям темно,
Видно так положено.
Что же там за темнотой
И за этой, за той? –
* * *
Мы не делаем судьбу,
В этой жизни на бегу.
Нас на всякие дела
Воля Неба повела.
Знаем то, что шаг любой
Был определён судьбой.
* * *
Всё меньше народа у бора,
Пора от грибов отстать?
Туманов окончены сборы,
Не видно теперь их стать.
Не виснут паучьи ткани.
А рытвина – с влагой ушат.
Вот листья лежат под ногами,
И жалуются, шуршат.
* * *
Рабы вершили пирамиды
И услаждали Колизей…
Теперь Рим – мировой музей
Свои нам преподносит виды.
Глядя налево и направо,
По Риму ходит толстосум,
В грусть окунуться недосуг;
Повсюду для него забавы.
Сосёт он щедро жизни вымя,
Расходы оплатить не слаб.
И он не знает, что он раб,
А рядом с ним жена рабыня.
* * *
Прозябал в печали,
И ушла печаль.
Вот и радость дали –
Сердцу люба дань.
Так бывало часто –
Сладость, нелады…
Вечной нет напасти,
Боли и беды.
* * *
Снег ослепительно белый,
Он на листве лежит,
Рад он наверно, безмерно,
Верит в долгую жизнь.
Птичьи летят стаи,
Мутной воды бег.
К вечеру он растает –
Этот нечаянный снег.
* * *
Да, нелегко в гору,
Но нелегко и с горы…
Сладость становится горькой,
Сладкой побыв до поры.
Наверняка приблудны
Чувства, что тащат на дно.
Было сначала чудно,
Стало потом чудно.
* * *
Гитлер и Сталин – сущность одна,
Пропитана каннибализмом она.
Вся людоедская в мире порода
Съесть не смогла столько народа.
* * *
Молодость судьбе не верит,
Молодости надо ввысь,
Молодость ногою двери
Открывает в эту жизнь.
Доводам ломает пальцы,
Смелостью опалена, -
Даже с этим не считается –
* * *
Что на время нам дана.
Молодость судьбе не верит,
Молодости надо ввысь,
Молодость ногою двери
Открывает в эту жизнь.
Доводам ломает пальцы,
Смелостью опалена, -
Даже с этим не считается –
Что на время нам дана.
* * *
Все мы с рожденья рабы,
Все из рабского племени.
Все мы ужасно слабы
Перед спешащим временем.
Не избежать тюрьмы,
Быть над судьбой не отважимся.
А великанами мы
Только себе кажемся.
* * *
Не осуждать – закон веков,
Закон, увы, не приземлённый;
Увы, ужасно отдалённый
От торжищ лбов и кулаков,
Где зависти гудит гнездо,
Где неумолчен гул расчёта,
Где с суетой сплелась забота,
Закону места не дано.
* * *
Живём мы в мире жестоком.
Она такова наша жизнь;
Здесь кучность и одинокость
Причудливо переплелись.
Она нас пока пеленает,
Ох, как коротка пелена.
Есть жизнь совершенно иная,
Но в наших догадках она.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Публицистика : Архимандрит Даниил (Сарычев) - Девятова Светлана 8 сентября 2006 года в 22 часа 45 минут мирно отошел ко Господу старец Даниил, старейший насельник московского Донского монастыря архимандрит Даниил (Сарычев).
В конце апреля 2006 года мне посчастливилось встретиться с архимандритом Даниилом. (К старцу Даниилу уже почти никого не пускали, после болезни он был очень слаб.) К весне 2006 года книга о православных старцах уже была сдана в московское издательство «Артос-Медиа», мы приступили к работе над второй частью о православных старицах. Рассказывая о схимонахине Любови, мы планировали упомянуть и о том, что блаженная старица Любовь в 1995 году встречалась с архимандритом Даниилом, хотелось немного рассказать и самом старце Данииле. Отцу Дмитрию Шпанько удалось договориться о встрече, но в самый последний момент встречу отменили, но дозвониться до меня и сообщить об этом не смогли, поэтому 30 апреля я приехала в монастырь (заранее), но в назначенный час никого не встретила. Я долго молилась у раки Святителя Тихона, и уверена, что именно по молитвам святого, спустя 2 часа попала в келью старца Даниила, где, по милости Божией, удостоилась получить благословение великого старца, и разделить праздничную трапезу с ним и его духовными чадами.
Нужно признаться, что за три дня до этого, во время обострения язвенной болезни, я не могла вообще принимать пишу, укрепляла себя лишь святой водой, просфорой, да монастырскими сухариками. Старец Даниил благословил есть вместе со всеми, по послушанию съела всё и исцелилась. (В тот день вечером я ждала очередного приступа боли, но всё прошло, на утро я могла уже кушать всё спокойно.) Слава Богу, за всё!
Вечером 21 сентября 2006 года, когда очерк о старце Данииле был в основном готов, внезапно наступило полное изнеможение - долго молилась лёжа, когда силы начали возвращаться, встала, подошла к шкафу с иконами и ощутила благоухание. Благоухала в правом нижнем углу бумажная икона Донской Божией Матери, купленная примерно в конце1991- начале 1992 года в Донском монастыре. (На обратной стороне иконы было написано –«400 лет основания Свято-Донского Ставропигиального монастыря (1591-1991г.г.)». Эта бумажная икона и Курская-Коренная икона Божией Матери «Знамение» (которую мне удалось в своё время приложить к чудотворной иконе), чудом уцелели во время пожара в 1995 году, когда от зажжённой свечи сгорели у меня дома на полке даже иконы приклеенные к деревянной основе. Взглянув на обратную сторону иконы, я вспомнила, как пятнадцать лет назад впервые пришла в Донской монастырь и подошла, как и все верующие, находящиеся около храма, к старцу Даниилу, который только что вышел из храма (в это время многие верующие устремились к нему и стали просить благословения). Благодарю Господа, что удостоилась встретиться со старцем Данилом вновь весной 2006 года.
